Родоначальником античного
неоплатонизма и главным его представителем является античный философ-идеалист
Плотин (др.-греч. Πλωτῖνος, годы жизни 204/205 - 270). Именно его
учение мы будем обдумывать, изучая проблему неоплатонического сверхумного
экстаза. Тем более, что он осмыслил и свёл воедино всю древнегреческую
философию, присовокупив к ней ещё и восточный мистицизм. Но так же мы будем
рассматривать и философию Прокла (др.-греч. Πρόκλος ὁ
Διάδοχος, лат. Proclus; годы жизни 412 - 485).
Для начала,
чтобы подойти к непосредственной теме, нам надо понять контекстуальные рамки, в
которых появляется понятие экстаза. Итак, неоплатоники выстраивают чёткую
иерархию Бытия:
1. Единое
2. Числа
3. Ум
4. Душа
5.
Космос
6. Материя
Эти
отношения можно проследить как сверху вниз - дедуктивно, так и снизу вверх - от
общего к частному.
Рассмотрим сперва путь первый. Единое (ἕν) вмещает в себя абсолютно всё,
оно не имеет различий между светом и тьмой, между добром и злом и остальными
противоположностями. Соответственно, из-за этого оно не постигаемо разумом, и
Единым мы называем его почти условно. Оно не видит противоположностей,
поскольку они ещё не явлены и таким образом оно как бы слепо. Если нет света,
отдельного от тьмы, то и невозможно видеть. Так же, как невозможно оценивать и
судить. Судить может только Ум, разделяя и властвуя, познавая добро и
зло.
Ум и
судит, создаваясь Единым. Каким образом происходит это созидание? С помощью
эманации или, по-русски, излияния. Единое переполняется, так оно не может не
переполняться, являясь подобно роднику неиссякаемым, и проливается в Ум,
оставаясь собою в целости. Точнее сказать, Единое сначала создаёт Числа.
Которые вовсе не исчисляют что-либо, просто потому что пока чего-либо ещё не
имеется в наличии и считать нечего. Но которые уже созданы прекрасной энергией
и образуют бесконечное множество. Как мы видим, Единое, не переставая быть
таковым, создаёт себе противоположность в виде Многого, то есть, становление
Материи как лишённого всякой метафизической самостоятельности Многого, уже
предопределено при появлении Чисел. И нисхождение по вертикали будет
осуществляться не только от проистекания переполненного Единого, но и от
"заражения" благого начала злой энергией Иного, что при детальном
рассмотрении оказывается тождественным, впрочем, это уже другая тема.
А вот Числа, как бы, принимая в себя изливающуюся силу Единого, переполняясь от
неё, образуют Ум (Нус, др.-греч. νοῦς),
мыслящий себя мыслящим. В Нусе, по Плотину, следует различать три момента:
вещество,
мыслимое бытие,
мышление.
Нус - вовсе не наш, человеческий ум, в нём невозможны логические заключения,
так как он не может ошибаться, создавая лишь истинное. Он ни в коем разе ещё не
личность. Нус - это почти что Единое, только уже различающее множество в себе,
впрочем, остающееся и тождественным. Однако, он уже создаёт Бытие. Как же он
это делает? Мысля сам себя. И вместе с Бытием Ум создаёт категории. Появляются
категория движения, так как мышление, это движение, и категория покоя, так как
понятия остаются спокойными, не подлежат изменениям. Кроме количества Ум так же
подлежит и категории качества, ведь в нём различаются идеи. Эти идеи являются
частями Ума, который по отношению к ним выступает как целое. Идеи - действующая
причина существования всего существующего.
Таким образом, Нус есть самопорождение, а Единое - потенция самопорождения. И
хотя может непосредственно показаться, что это лишь потенция, но она гораздо возвышеннее и
мощнее по своей сути. Именно это отличие имеет отношение к нашей теме экстаза,
который мы рассмотрим ниже.
Сейчас же переходим к ступени Души или Психе (др.-греч. Ψυχή),
что возникает вследствие работы Ума и его соприкосновения с Инобытием, его
окружающим. Как и у пифагорейцев, здесь, если Ум соответствует единице (ведь
теперь числам уже есть, что исчислять), до душа - двойке. Она начинается
там, где заканчивается предел Нуса, таким образом Душа является не просто его
продолжением, а смысловым функционированием, "логосом ума". Психе
точно так же неделима и несмертна, так же, как несмертны индивидуальные души
людей, являющиеся лишь частями единой Души. Отсюда по Плотину возможен
анамнезис, припоминание знания, принадлежащего Душе. Плотин полностью в этом
вопросе согласен с Платоном. Становление идей Ума тут пока ещё не материальное.
На нижестоящей ступени Душа начинает становиться и доходя до своего предела,
останавливается, созидая таким образом Космос (Kόσμος),
который уже не движим собою, но приводится в движение Душой. То есть он уже
является ставшим и находится в постоянном движении при помощи не себя, но
другого. У Космоса есть пространство и время, так же физические качества, но
так как он состоит из разных сфер, то в каждой из них свойства материи
совершенно разные. Во внешних сферах свойства Космоса лёгкие и ближе к центру,
где находится наша Земля, они тяжелеют, уплотняются.
И так
образуется чувственная Материя (ὕλη). С помощью распадения и рассеивания Ума и
Души. В наружных сферах Космоса материальные тела всё ещё светятся. Но чем
ближе к Земле, тем отчётливее становится заметно то злое Инобытие, что,
встречаясь с Единым, лишает его простоты. Любопытно, что Материя в самой своей
основе тоже является простой, так как уже не имеет никаких собственных форм и
смыслов, она может лишь воспринимать оформление от чего-либо, сама же она не
является чем-либо, только вечно Иным, не самой по себе, а именно дополняющей
что-либо. Таким образом, мы имеем дело вновь с потенциалом, с возможностью, как
и в Едином, только с как бы другим зарядом. Это можно представить
противоположным полюсом. Как можно ощутить влагу при соприкосновении воды с
воздухом, так различить конфликт Единого и Иного можно ближе к середине
иерархической лестницы. Внизу уже Материя создаётся как разложение Первоначала,
так что мы его не может тут обнаружить. Это означает, что чем сильнее развиты
ум и душа у человека, тем слабее в нём сила тела. Вспомним, что Плотин стыдился
собственной телесности и наставлял о необходимости укрощения чувственности для
устремления от зла к благу.
При всём том у неоплатоников Материя является совершенно необходимым злом, без
которого не было бы воплощения идей и никакой телесной чувственной красоты. К
тому же существует ещё и умственная Материя, с помощью которой выстраиваются
статуи в уме, чтобы идеи могли быть.
Ну а
далее, как любят говорить потребители философии для домохозяек, у нас с самого
дна остаётся путь лишь наверх. То есть, от частного к общему, где индуктивным
способом мы наблюдаем, как Материя стремится наверх к совершенству. Достигает
она этого восхождения не только в виде растений, деревьев, которые тянутся в
сторону противоположную центру Космоса, но в основном в виде человека, каковой
происходит из зла и чья жизненная задача преодолеть чувственность, отнесясь к
ней как к предмету познания, а не вожделения, далее следует развить у себя
отвлечённое математическое мышление, затем пробудить свой эрос в любви к
истинно прекрасному, потом подняться ещё выше с помощью чистого умозрения и,
наконец, очистившись от всего лишнего, восхититься в экстазе и слиться с Единым
или, можно сказать, стать Божеством.
Мы
проследим этот путь снизу вверх, как и было обещано ранее.
Вначале человек (в частности Прокл) наблюдает за вещами и задаётся вопросом:
если каждая вещь движется с помощью другой, то с помощью чего движимо всё, весь
Космос? И приходит в ответу, что начало самого Космоса есть начало его
движения, и у этого начало имя - Душа.
Тот же принцип работает в поисках движения универсальной Души. Исходя из факта
закономерностей движения, Прокл делает вывод о наличии над Психе Нуса, Ума.
Который стоит выше и Космоса, и Души и является принципом их устройства и
существования.
А теперь остаётся выяснить происхождение Ума. Если Нус - прежде всего мышление,
что расчленяет, дабы осмыслить, то, следовательно, есть, что разделять и что не
было раздельным до ума, было целым. Выходит, Ум вовсе не высшая ступень, есть
нечто над ним. И это нечто столь цельное, что объединяет в себе весь Ум со
всеми его расчленениями, всю Душу со всеми её движениями и весь Космос со всеми
его бесчисленными телами. Следовательно, есть некая точка, в которой содержится
всё вышеперечисленное в непроявленном виде, в качестве самой возможности. И эта
точка выше и мощнее, чем сам Ум. Назвать её можно Единым или Первоначалом. Как
уже говорилось ранее, названия эти весьма условны, потому что невозможно
исследовать эту неразличимую в себе точку. Да и точкой не совсем корректно это
называть, ведь вокруг неё нет ничего, от чего бы она отличалась. Так что от
познания мышлением она неизбежно ускользает. Ведь она расположена до мышления,
если смотреть сверху вниз.
Поэтому-то ум человека и замирает, перестаёт двигаться, переходя со ступени
Нуса на высшую ступень Единого, замирает в сверхумном экстазе. Соответственно,
и человек замирает, то есть, попросту перестаёт существовать, превращаясь в
самый экстаз. Само по себе Единое настолько просто, что этот последний шаг тоже
является предельно простым, из-за чего, по-видимому, сделать его чрезвычайно
трудно, так как приходится отказаться абсолютно от всего. Выйти из всего, из
самого себя, из самой высшей своей ипостаси.
Это возвращение к абсолютному началу, возвращение из совершенного конца, из
результата эманаций. Как бы поворачивание Зла вспять и очистительный путь
против схемы течения событий. Но при том этот самый путь вполне закономерен,
ведь таким образом происходит естественный круговорот вещества в мире.
И в рамках этого естественного круговорота как раз и существуем мы, люди, чей
долг - обожествление себя. По неоплатоникам этот наш долг исключает общественные,
исторические и политические достижения, диалог между индивидуумом и абсолютом
происходит безо всяких посредников.
Восстановление целостности с абсолютом даёт человеку абсолютное зрение,
другими словами, полную слепоту, так как в экстазе душа не может различить
ничего "ни перед собою, ни в себе самой". К тому же она уже и
прекращает быть собой. При этом человек теряет и всякое представление о Боге.
Исключением может быть только желание оставить воспоминание достижения экстаза.
Но при этом, разумеется, само представление Бога будет в качестве воспоминания
не его непосредственно, а в абстрактном качестве только приближения к нему. Так
получается, что Бог остаётся совершенно неуловимым в любом случае: сначала он
явлен в виде ожидания, затем некому его улавливать.
И вот,
когда человека не становится, а на его месте бушует в своей тишине и недвижимости
сверхумный экстаз, то ничто не в состоянии привести его даже в малейшее
движение чувств, ума или хоть в чём-то нарушить его безмятежность. Ведь он
расположен теперь на таком уровне, из которого что-либо может быть запущено, а
не наоборот. Потому-то мы вынуждены говорить об этом состоянии только
апофатически, отрицая любое проявление. Даже говоря о вечности, которую
испытывает экстатическая душа, мы всего лишь отрицаем время, которого нет
отныне, как нет больше и чисел. Любое исчисление уже невозможно. Получается,
что экстаз никак не описать, как и само Единое. Любое описание свершается
языком, а язык в своей динамике, как и мышление - порождение нижестоящей ступени.
То есть, всё, что мы можем логически - понять, что отрицательное описание Бога
происходит вовсе не от того, что в нём ничего нет, а именно от того, что всё
есть в нём. Что он превосходит всё, что только можно описать. Он не исключён от
всего, а напротив, всё включено в него. Он не может быть самоограничен, а в
безграничности своей проистекает в тот самый низ, который одновременно и
является им же. И если для нижнего уровня, скажем, для человека, экстаз - это
возвышение себя, то для Единого выход из себя может быть совершён только
вниз.
Не означает ли это, что при этом последнем шаге, когда душа уже отваживается
быть не просто Умом, мыслящим самого себя, но стать Богом, то Бог спускается к
ней и, подобно Зевсу с Семелой, сжигает в своём очистительном огне ту, что
возжелала созерцать его в истинном великолепии? И если дело обстоит именно так,
то не означает ли это, что экстаз никогда не односторонен, а всегда обоюден? И
возвышение обязательно бывает встречено сверху.
И это всесжигающее изливание сверху уничтожает ум, душа в экстазе становится
безумной, а что же случается с телом? Мы можем предположить на примере
физического огня, который высвобождает энергию и оставляет лишь пепел, что тело
человека может остаться, но при этом сам человек полностью теряет к нему какое
бы то ни было внимание. Оно уже, словно кучка пепла, не представляет для
бесконечно восторженной души никакой ценности точно так же, как и явленный мир,
в котором оно вынужденно пребывать.
Но что же помогает человеческой душе исполнить этот свой долг и сделать этот
воистину страшный шаг? А в помощь тут приходит вожделение Ума к Единому, того
самого Ума, с которым уже отождествился человек на пути к Божественному. Ум
именно с помощью человека, как выясняется, способен достичь того желаемого
неразличения, которое он помнит до своего возникновения, до вкушения яблока
познания и изгнания из рая (прошу прощения за нарушение границ терминологии
античного мифа).
И так как не было для Ума различий вне его, он был занят исключительно собою,
так же при соприкосновении с Единым, он отказывается от различий в себе самом,
то есть он просто отказывается от самого себя, перестаёт быть для себя
актуальным. Любое различие при экстазе исчезает, так как устраняется любое
Иное, и возникает абсолютная свобода, которая есть свобода от себя самого. И
значит, исчезают любые границы, любое ограничение, скажем так, любой плен. Вот,
что это за свобода.
Соответственно, и Единое уже перестаёт для души быть как нечто Иное. Это полное
слияние, где нет ничего другого, где человек есть только сам для себя. Ну а
коли так, то разумеется, что за обожествлением следует дальнейшее порождение из
себя Чисел как многого Иного и так по нисходящей по той же самой схеме, только
уже происходит это во время непрекращающегося экстаза. Отсюда возникает вопрос:
если такой экстаз не имеет временных границ, как и никаких других, то не
пребываем ли мы, каждый из нас в нём постоянно, не замечая этого? То есть
потенциально, так же как Единое является непроявленной потенцией.
Список используемой литературы:
А. Ф. Лосев Анализ трактата "О прекрасном"
А. Ф. Лосев "Неоплатонизм (Плотин, Ямвлих, Прокл)"
В. С. Соловьёв "Плотин"
Платон "Парменид",
Плотин "Эннеады",
Прокл "Первоосновы теологии"
