Однажды во сне маленький Зосима гулял по лесу в ожидании Газели Скорой Помощи, что отвезёт его на взрослую работу в большой город.
И наткнулся на маленькую полянку с хорошенькой могилкой. А над этой могилкой белела небольшая табличка с надписью, дескать, тут похоронен один непослушный поросёночек, который баловался, шалил, некрасиво себя вёл в присутствии гостей родителей и всё такое.
Жалко стало нашему путешественнику бедную свинку, как представил он себе эту игривость, милость, беззаботность. Но Зосима, конечно, плакать не стал, ведь он был хоть и микроскопическим, а всё ж мужчиной. Решил он пойти подальше от этого места, чтоб не портить себе радостное прогулочное настроение, как услышал откуда-то приятный голосок девичий. Невидимая (он ведь осмотрелся, но так и не нашёл) девочка стала рассказывать ему про поросёночка, как его зарезали злые люди за то, что не слушался он старших.
И Зосима не удержал слезы. Упала солёная капля на могилку. И впиталась в землю. И профильтровалась куда-то вглубь невидимую. И пошевелилась невидимая глубь. И стало Зосиме уже и не до слёз как-то. Стало ему страшно. А девочка хихикнула: "Ой-ой, кажется, ты кое-кого разбудил!"
И тогда Зосима побежал.
Бежал по лесу он не час и не два, а два дня и три дня. А солнце всё клонилось к Западу, всё туже и туже, всё громче скрипел небосвод, вот потом он уже трещать стал, вот уже в глазах начало темнеть от небесного напряжения. А потом послышался сзади топот.
И нарастал топот.
До того, как топот начался, Зосима уже было стал задумываться: "Чего я бегу? Я уже очень далеко. Я убежал так далеко, что меня некому догонять. Я один в этом странном лесу, который не заканчивается. Может, мне, вообще, послышалось, и не шевелился там никто?" Но топот возник.
И Зосима побежал ещё скорее. Однако топот рос, а девчонка хихикала, мол, не убежать тебе, глупый. Зомби-Кабан, мол, настигнет тебя.
Где-то рядом, судя по знакомым деревьям, должно проходить шоссе в город. И что это впереди мелькает проблесковым маячком, да что завывает скорой подоспевшей помощью? Не родная ли это машина?
Она, спасительница!
Когда он запрыгнул и заорал, чтоб когти рвать, и Газель рванула свои когти в сторону города, она затараторила, как не нашла его на положенном месте, как рыскала взад-вперёд, понимая, что не может не привезти никого в город, как боялась и переживала. И как рада, что с ним... ну не всё в порядке, учитывая тот уже недалёкий топот, а хотя бы, что цел и пока невредим.
Впрочем, топот-то приближался. Как ни неслась машина на полной скорости, а он явно не отставал и даже гремел ближе. Очень неумолимо и жестоко звучал он совсем недалеко. Сквозь мотор гудящий нарастал. Четыре громадных копыта затарахтели по асфальту, а не по глухой палой листве.
А потом он появился. Выскочил из-за поворота и ну сокращать разрыв! Всё в его облике, начиная с гигантских размеров, переходя к малюсеньким глазкам, завершая острыми клыками, свидетельствовало об опасности. Опасно уменьшалось расстояние. Опасно сливалась шкура серо-бурая с темнеющим лесом. Опасным было его безжалостное догоняние.
Сидеть в кузове Скорой Помощи раньше бывало так уютно, так спокойно, и Зосима подумал, что, может быть, а вдруг, если закрыть глаза, если вспомнить, как ездил когда-то по городу на своей взрослой работе, как простаивал и продрёмывал в пробках давно, то ему и сейчас станет полегче. И он крепко-крепко зажмурился, так, что стал видеть жёлто-фиолетовые плавающие круги.
Но сердце его стучало ещё громче копыт чудовища, рост которого оказался почти с Газель. И которое догоняло их. Видно было (ведь Зосима уже открыл испуганные глаза), что Кабану не хватает полкорпуса, до догоняния машины.
Прошло немного времени, и уже страшные клыки стали поддевать кузов и терзать железо, и так всё затряслось, что начал Зосима просыпаться на своей работе, сидя в своей родной Скорой Помощи, будучи в своём городе и ограждённый взрослостью от волшебных ужасов.
Они стояли в пробке. Водитель слушал "Русское радио", какая-то девочка приятным голосом пела гнусную песню, вокруг воняло гарью от пыхтевших машин. Но окно закрывать было нельзя, потому что медбрат решил закурить. Он достал помятую пачку с изображением рака лёгких, вынул предпоследнюю сигарету, высек искру из синей пластмассовой зажигалки, и пламя, чрезмерно увеличенное постановкой языка на плюсик, произвело обыкновенное чудо химической реакции.
А наш герой понюхал дым и совсем забыл свой кошмар.
И наткнулся на маленькую полянку с хорошенькой могилкой. А над этой могилкой белела небольшая табличка с надписью, дескать, тут похоронен один непослушный поросёночек, который баловался, шалил, некрасиво себя вёл в присутствии гостей родителей и всё такое.
Жалко стало нашему путешественнику бедную свинку, как представил он себе эту игривость, милость, беззаботность. Но Зосима, конечно, плакать не стал, ведь он был хоть и микроскопическим, а всё ж мужчиной. Решил он пойти подальше от этого места, чтоб не портить себе радостное прогулочное настроение, как услышал откуда-то приятный голосок девичий. Невидимая (он ведь осмотрелся, но так и не нашёл) девочка стала рассказывать ему про поросёночка, как его зарезали злые люди за то, что не слушался он старших.
И Зосима не удержал слезы. Упала солёная капля на могилку. И впиталась в землю. И профильтровалась куда-то вглубь невидимую. И пошевелилась невидимая глубь. И стало Зосиме уже и не до слёз как-то. Стало ему страшно. А девочка хихикнула: "Ой-ой, кажется, ты кое-кого разбудил!"
И тогда Зосима побежал.
Бежал по лесу он не час и не два, а два дня и три дня. А солнце всё клонилось к Западу, всё туже и туже, всё громче скрипел небосвод, вот потом он уже трещать стал, вот уже в глазах начало темнеть от небесного напряжения. А потом послышался сзади топот.
И нарастал топот.
До того, как топот начался, Зосима уже было стал задумываться: "Чего я бегу? Я уже очень далеко. Я убежал так далеко, что меня некому догонять. Я один в этом странном лесу, который не заканчивается. Может, мне, вообще, послышалось, и не шевелился там никто?" Но топот возник.
И Зосима побежал ещё скорее. Однако топот рос, а девчонка хихикала, мол, не убежать тебе, глупый. Зомби-Кабан, мол, настигнет тебя.
Где-то рядом, судя по знакомым деревьям, должно проходить шоссе в город. И что это впереди мелькает проблесковым маячком, да что завывает скорой подоспевшей помощью? Не родная ли это машина?
Она, спасительница!
Когда он запрыгнул и заорал, чтоб когти рвать, и Газель рванула свои когти в сторону города, она затараторила, как не нашла его на положенном месте, как рыскала взад-вперёд, понимая, что не может не привезти никого в город, как боялась и переживала. И как рада, что с ним... ну не всё в порядке, учитывая тот уже недалёкий топот, а хотя бы, что цел и пока невредим.
Впрочем, топот-то приближался. Как ни неслась машина на полной скорости, а он явно не отставал и даже гремел ближе. Очень неумолимо и жестоко звучал он совсем недалеко. Сквозь мотор гудящий нарастал. Четыре громадных копыта затарахтели по асфальту, а не по глухой палой листве.
А потом он появился. Выскочил из-за поворота и ну сокращать разрыв! Всё в его облике, начиная с гигантских размеров, переходя к малюсеньким глазкам, завершая острыми клыками, свидетельствовало об опасности. Опасно уменьшалось расстояние. Опасно сливалась шкура серо-бурая с темнеющим лесом. Опасным было его безжалостное догоняние.
Сидеть в кузове Скорой Помощи раньше бывало так уютно, так спокойно, и Зосима подумал, что, может быть, а вдруг, если закрыть глаза, если вспомнить, как ездил когда-то по городу на своей взрослой работе, как простаивал и продрёмывал в пробках давно, то ему и сейчас станет полегче. И он крепко-крепко зажмурился, так, что стал видеть жёлто-фиолетовые плавающие круги.
Но сердце его стучало ещё громче копыт чудовища, рост которого оказался почти с Газель. И которое догоняло их. Видно было (ведь Зосима уже открыл испуганные глаза), что Кабану не хватает полкорпуса, до догоняния машины.
Прошло немного времени, и уже страшные клыки стали поддевать кузов и терзать железо, и так всё затряслось, что начал Зосима просыпаться на своей работе, сидя в своей родной Скорой Помощи, будучи в своём городе и ограждённый взрослостью от волшебных ужасов.
Они стояли в пробке. Водитель слушал "Русское радио", какая-то девочка приятным голосом пела гнусную песню, вокруг воняло гарью от пыхтевших машин. Но окно закрывать было нельзя, потому что медбрат решил закурить. Он достал помятую пачку с изображением рака лёгких, вынул предпоследнюю сигарету, высек искру из синей пластмассовой зажигалки, и пламя, чрезмерно увеличенное постановкой языка на плюсик, произвело обыкновенное чудо химической реакции.
А наш герой понюхал дым и совсем забыл свой кошмар.
